Рай обреченных - Страница 13

— А прокурор как? — вспомнил Шаболдаев. — Их следователь дело ведет. Он может не согласиться с нашей версией. Начнет копать, расспрашивать. Он ведь дело в суд должен передать.

— Я уже договорился с прокурором, — отмахнулся подполковник, — он согласен. Можно кого-то из больных взять и написать. Они там все ненормальные, эти прокаженные. Никто туда не поедет проверять, просто побоятся. Прокуратуре тоже нужны хорошие показатели. В общем, через два дня ты мне должен сообщить имя убийцы. А потом делай что хочешь. Главное, наши показатели не испортить.

Шаболдаев знал, как делаются эти показатели. Когда нужно было резко исправить ситуацию с раскрываемостью преступлений, сотрудники уголовного розыска просто задерживали давно известных им наркоманов и мелких правонарушителей, подбрасывая им пакетики с наркотиками. Доказательства были налицо. Суд обычно бывал скорым и неправым. Обвиняемый получал несколько лет тюрьмы, а в райотделе успешно отчитывались о высоком проценте раскрываемости преступлений. Конечно, увеличивалось и число правонарушений, но это было уже не так страшно. Во-первых, можно было не показывать действительных случаев. А во-вторых, успешное расследование всегда резко улучшало статистику. Ведь если из шести преступлений два не раскрыто, то это уже больше тридцати процентов. А если из восьми только два или из десяти, то это двадцать пять или двадцать процентов, а значит, улучшение налицо.

«Подполковник прав, — подумал майор. — Нужно найти какого-нибудь придурка в лепрозории и приписать все ему. Они все равно больные и обреченные. Пока прокуратура все распишет, пока дело в суд передадут, больной и подохнуть может. Кроме того, многие из них просто недееспособные. Тяжелобольные, у которых поражен мозг. А значит, и никакой ответственности не несут. Нужно будет снова вернуться в поселок и поговорить с главным врачом. Может, у него есть на примете такие больные. Но сначала нужно установить личность убитого».

На следующее утро вместе с лейтенантом Касымовым он отправился объезжать местные спецкомендатуры. Между офицерами милиции, работавшими в различных подразделениях, существовала своего рода неприязнь. Офицеры райотдела считали сотрудников спецкомендатур и колоний бесчувственными негодяями, измывающимися над случайно оступившимися людьми и выжимающими деньги из их родственников, делая свою прибыль на беде людей. В свою очередь, офицеры спецкомендатур считали сотрудников местных райотделов зажравшимися котами, обирающими честных людей по поводу и безо всякого повода. В колониях и спецкомендатурах сидят преступники, считали они. Это все виноватые в различных преступлениях люди. А вот обирать невиновных нехорошо. У каждого была своя логика, устраивающая того или иного офицера, в зависимости от его места работы.

Майора Шаболдаева встречали не очень приветливо. Но фотографию охотно смотрели. Убитый мог оказаться заключенным спецкомендатуры, отпущенным за взятку домой. В таком случае скандал следовало гасить своевременно, исправляя документы ушедшего по всей положенной форме.

Но, потратив почти целый день, майор так и не добился успеха. Никто никогда не видел этого человека в лицо. Вернувшись в райотдел, он узнал, что участковый Гуламов, которому он поручил обойти с этой фотографией два соседних поселка, уже вернулся и дважды его спрашивал. Шаболдаев сразу позвонил участковому.

— Узнал что-нибудь? — быстро спросил он.

— Кажется, да, — радостно ответил участковый, — один из жителей нашего района видел его несколько раз в районной больнице. Я туда поехал, но главного врача не было. Она уехала в город. Завтра все узнаю.

— Черт тебя побери, — разозлился майор, — найди ее адрес, поедем к ней домой. Сегодня нужно узнать все. У нас времени очень мало. Быстро все выясни, а я позвоню, скажу, чтобы нам оставили автомобиль.

Лейтенант Касымов принес из прокуратуры, которая была рядом с райотделом, за стеной, протокол вскрытия трупа. Несчастный умер от сильного удара по черепу. Патологоанатом, однако, утверждал, что смерть могла наступить не только в результате удара по голове. На левой скуле покойного была свежая ссадина, и эксперты предполагали, что погибший мог получить сильный удар в лицо и, упав, удариться об камень. Однако рядом с телом такого камня не нашли. В любом случае теперь уже не оставалось никаких сомнений, что неизвестный был убит. Через десять минут появился запыхавшийся Гуламов. Он нашел адрес и теперь готов был ехать.

По дороге в город Шаболдаев молчал. Он уже мысленно обдумывал свой завтрашний разговор с Лаидовым, в лепрозории. Было уже темно, когда они въехали в город. Всюду стояли объединенные патрули, состоящие из людей войск МВД и Министерства обороны. В городе было неспокойно. Повсюду шли митинги, демонстрации. Власти боялись столкновений и провокаций. И своей трусостью только провоцировали оппонентов на дальнейшие страсти.

Квартиру главного врача районной больницы они нашли уже в восьмом часу вечера. Пока поднимались по ступенькам, Шаболдаев грозно шептал Гуламову, что убьет того, если главного врача не будет дома. На счастье участкового, она была дома и сама открыла дверь. А узнав участкового, пригласила обоих в квартиру.

Главный врач — Алла Сергеевна — была все еще молодой и красивой женщиной. Ей только исполнилось сорок пять лет, и она, похоже, ничуть не огорчалась этому событию. Жизнерадостная, трудолюбивая, всегда в хорошем настроении, она любила свою работу и своих больных, которые платили ей взаимностью.